Итак, техническая реконструкция Гусевского хрустального завода.
Что же дает заводу это мероприятие? Очень многое. Если по первоначальным наметкам семилетнего плана предполагалось к 1965 году довести валовой выпуск продукции до 95,5 миллиона рублей, то новая реконструкция позволяет в те же сроки довести валовой выпуск до 150 миллионов рублей, то есть почти вдвое увеличить мощность завода. Наконец, механизация производства обеспечит рост производительности труда рабочих-хрустальщиков на 65—70 процентов.
Итак, новый план реконструкции открывает перед хрустальным заводом широкие перспективы. Но я невольно подумал о том, не приведет ли автоматизация производства к стандартному однообразию и не пойдут ли на убыль художественные изделия, все то, чем по праву гордятся гусевские хрустальщики?
Наоборот! Оказывается, реконструкция открывает новые, более широкие возможности и для искусства заводских художников. По семилетнему плану здесь намечено увеличить выпуск художественного хрусталя в три раза. При этом значительно возрастет производство многоцветного хрусталя, а также посуды, обработанной золотом.
В образцовой завода я уже видел первые экспонаты новых изделий. Тут был и прозрачный хрусталь, и золотой рубин, пронзительно-алый, как кровь, и густо-зеленый в нежных прожилках малахит, полученный от примеси хромпика, креолита и окиси меди, и рубин селеновый, лунную окраску которому дала примесь селена и серебристого кадмия. Инженер Соболевский сообщил мне, что на заводе сейчас получают хрусталь четырнадцати цветов, а каждый цвет можно дать еще в разных оттенках. Рубин селеновый, например, может быть бледнее и ярче; выражаясь образно,— он может кричать и говорить шепотом.
Но многообразие расцветки — это лишь одна сторона художества. На заводе широко развернулись поиски многообразия формы. И если цвет хрусталя зависит от составителей и стекловаров, то в поисках формы решающая роль принадлежит таланту и вкусу художника.
Виктор Полторацкий