Изобретены аппараты для механической шлифовки и полировки стекла. Людям же, связавшим всю свою жизнь с тяжелой ручной работой, постигавшим мастерство стекловаров, стеклодувов, шлифовальщиков как великую тайну, передаваемую по наследству, от дедов и прадедов, кажется, что это вымирает искусство.
Конечно, старых мастеров на заводе становится все меньше и меньше. Приходит старость — и тут ничего не поделаешь. Но ведь на смену им идет молодежь. Сам же Зубанов рассказывал мне:
— Вот у Николая Чихачева настоящая хватка. Что хочешь сработает.
— Художник?
— Гусевского закала.
С Николаем Чихачевым мы вместе учились в школе. Но он не окончил ее, поступив на хрустальный завод совсем мальчиком. Теперь это пожилой человек. Вещи, сделанные им, можно встретить в столичных музеях. Например, хрустальная ваза в память 800-летия Москвы отшлифована им. Он же отделывал вазу к 300-летию воссоединения Украины с Россией. Словом, это первостатейный мастер. Есть в Гусе и более молодые талантливые алмазчики.
Кроме мастеров, отделывающих посуду алмазной гранью, в Гусе с давних пор были известны мастера-живописцы Добровольские, Лямины. Они прославились художественной росписью по хрусталю.
За последние годы в Гусе стали известны имена новых живописцев. Они прославились оригинальной отделкой спортивных кубков и хрустальных декоративных ваз.
Возникло и укрепляется на заводе содружество художников с рабочими мастерами. В сороковых годах приехала в Гусь талантливая молодая художница Надежда Матушевская. В образцовой завода я видел созданный ею сервиз, который художница назвала «За тех, кто в море». Он сделан из чистого прозрачного хрусталя с синим кобальтовым нацветом: над синими волнами кружатся белые чайки. Алмазный рисунок этого образца изящен и восхитительно прост.
Все это говорит о том, что искусство хрустальщиков вовсе не отмирает и что никакая машина не может заменить художественную фантазию человека.
Но сетования старика Зубанова кое в чем были все-таки справедливы.