Не менее сложно производство посуды «венецианской нитью», когда в прозрачной стенке стекла отчетливо видны разноцветные жилки.
Чтобы сделать такую хитрую штуку, мастер сначала вытягивает цветные стеклянные ниточки. Разломив их на куски нужного размера, он осторожно вставляет эти ниточки в форму. Потом, выдув прозрачную «баночку» и не дав ей застыть, опускает в форму. Там прозрачное стекло сплавляется с цветными нитями.
Мастеров, умеющих это делать, не так-то уж много. Три-четыре человека на весь завод. Но случается, что вдруг объявится мастер, которому доступны не только эти особые навыки; он может работать не только «венецианскую нить» или хрусталь с «нацветом», но все, буквально все, что можно сотворить при помощи трубки. Про такого говорят, что он «круглый мастер».
Я хорошо знал круглого мастера Виктора Александровича Сысоева. У него, как и у всех рабочих гуты, темное, опаленное жаром лицо, крепкие руки.
Дед и отец Сысоева были тоже выдувальщиками стекла, и первые навыки мастерства он перенимал у родителя.
Однажды Виктор рассказал мне, как проходило это учение. Бывало, мальчик сделает какую-нибудь вещь — кувшин или просто стаканчик — и покажет отцу. Мастер оторвется на минуту от своего дела, посмотрит вещь, нацарапает несколько слов на бумажке, завернет изделие и нее и скажет:
— Отнеси во двор, там прочитаешь.
Виктор бежит во двор. Развертывает записку. В ней приказание: «Брось ето здеся».
Отец его был не силен в грамоте, но в суждениях своих суров и категоричен. Изделие летело в кучу битого стекла, а юный мастерок, чуть не плача, возвращался к строгому учителю. Тот наставлял:
— Сысоевых срамить не позволю! Приглядывайся, работы не страшись. Делай лучше.
Делать лучше стало для Виктора первым правилом.
Теперь за плечами у круглого мастера большой опыт. Много чудесных пещей — хрустальных ваз, сервизов, кубков, служащих украшением столичных музеев и выставок,— сделано его искусной рукой. Но когда заходит речь о том, что же из сделанного самое лучшее, Виктор Сысоев с усмешечкой говорит:
— Самое-то лучшее еще не сделано, оно еще впереди.
Не так ли взыскательный художник, чьи произведения вызывают всеобщую похвалу, сам недоволен своей работой и думает: «Самое лучшее мною еще не сделано».
Виктор Полторацкий